Факир на все времена - Страница 29

— Вы же сами сказали, что всегда мечтали побывать в этой экзотической стране.

— Но я не сказала, что в моих мечтах вы были рядом со мной, — парировала Жанна.

— Вы опытная спорщица, — снова улыбнулся Вицинский, — теперь я вижу, что вы хороший юрист.

— А чем вы занимаетесь?

— Я бизнесмен.

— Это общее понятие. Чем конкретно?

— Инвестиционная деятельность, — туманно ответил Вицинский, — помогаю людям расставаться с их деньгами и советую вкладывать в более удачные проекты.

— Опасная работа. Люди всегда не очень охотно расстаются со своими деньгами.

— Это правда, — рассмеялся Вицинский.

— А кто вы по профессии?

— Свободный художник, — загадочно ответил Вицинский, — я окончил институт искусств и должен был работать режиссером, но вовремя решил переквалифицироваться в бизнесмены. Это приносит гораздо больший доход.

— В общем, вы живете почти по Коэльо?

— Это новомодный гуру-философ?

— Нет, писатель. Вы читали его «Алхимика»?

— Кто он такой? Впервые о нем слышу.

— А «Парфюмер» Зюскинда?

— Я не читаю гламурных романов.

— Это совсем не то, что вы думаете. Потом сняли замечательный фильм. Иногда наша будущая профессия не зависит от нас. Это фатум, рок, судьба.

— Вот здесь я с вами согласен, — сразу стал более серьезным Вицинский, — не все в наших руках, хотя от наших рук зависит очень многое. Но коли ты решишься бросить вызов судьбе, то, возможно, выиграешь гораздо больше, чем если будешь покорно подчиняться своему предначертанному пути. Или вам кажется иначе?

— Достоевский уже ответил на этот вопрос. Не всегда бросить вызов и поменять свою жизнь может быть благом для окружающих. «Тварь я дрожащая или право имею?» Если ставить вопрос в такой плоскости, то рано или поздно всегда появляются Раскольниковы.

— Вы говорили, что работаете в юридическом отделе вашего статистического управления, а рассуждаете, как философ или филолог. Может быть, у вас есть и другие профессии?

— Нет. Я просто внимательный читатель. И, кроме Достоевского, люблю еще Булгакова и Бунина.

— Хорошие писатели, — кивнул Вицинский, глядя куда-то в сторону, — мне гораздо приятнее обсуждать с красивой женщиной ее достоинства, чем литературу давно умерших авторов.

Она несколько удивленно взглянула на него, однако не стала ничего уточнять. Соседняя пара тоже кружилась в танце.

— Вы оставите мне свой номер мобильного телефона? — настаивал молодой Ескен.

— Конечно, нет, — кокетливо улыбалась Алевтина, — только подумайте, сколько вам лет. У нас с вами слишком большая разница в возрасте.

— Вас это пугает? — спросил он, теснее прижимаясь к партнерше.

— Нет, разумеется, нет. Но я замужняя женщина.

— Тогда это не пугает и меня. Вы живете одна в номере или со своей подругой?

— Не задавайте таких нескромных вопросов. Конечно, с подругой. Мы приехали сюда вместе.

— Сегодня ночью я приду к вам в гости, — прошептал он, — надеюсь, что вы меня впустите.

— Вы с ума сошли, — испугалась Алевтина, — лучше говорите тише. В какие гости, что вы себе вообразили? Думаете, что я открою вам дверь? Интересно, как я смогу объяснить ваш визит своей подруге?

— А ее сегодня не будет рядом с вами, — уверенно ответил Ескен.

— Как это не будет? Мы вместе пришли и вместе вернемся. Не говорите таких вещей, пожалуйста.

— Посмотрите, какими глазами смотрит на вашу подругу наш гостеприимный хозяин. Она ему явно нравится. Я думаю, что он предложит ей остаться сегодня ночью на его вилле. Не сразу, конечно. Дождется, когда уйдет наша семья. А потом предложит. И она согласится. Значит, сегодня ночью вы останетесь одна.

— Тише, — попросила она, оглядываясь на подругу, — вы не знаете Жанны. А я ее хорошо знаю. Она не останется на вилле, даже если Михаил Вицинский предложит ей руку и сердце. Для этого она слишком серьезный человек.

— Почему вы так уверены?

— Знаю. Мы дружим уже больше тридцати лет. Вместе учились в одном классе в школе. Она моя лучшая подруга, и я ее хорошо знаю. Она не останется, господин Ордалиев, можете на это не рассчитывать.

— Жаль, — с явным сожалением произнес Ескен, — я думал, что мы можем позволить себе немного расслабиться.

— Не говорите так громко, — снова попросила она. С одной стороны, ей было страшно, а с другой — приятно флиртовать с этим молодым человеком, который был более чем на десять лет моложе ее.

— Может, тогда встретимся завтра в сауне? — предложил Ескен. — Я могу арендовать сауну на два часа. Там прекрасный массаж, работают очень квалифицированные специалисты. Или сходим в хамам? Это турецкая баня.

— Я приду с подругой, — предупредила Алевтина.

— Надеюсь, что без нее. Они не могут делать массаж сразу троим.

— Троим? — Она прекрасно понимала, что он имеет в виду, но ей было так приятно его слушать.

— Значит, завтра в три часа дня, — сжал он ее локоть, — надеюсь, что вы придете.

— Я ничего не могу обещать, — очень тихо произнесла Алевтина.

— Не нужно обещать. Вы только приходите.

Музыка закончилась. Мужчины привели своих дам на прежние места.

— Десерт подадут в гостиной, — сообщил Вицинский, — мы сейчас туда перейдем. Интересно, о чем это вы так оживленно шептались с моей гостьей, дорогой Ескен? Не забывайте, что я в ответе за ее нравственность.

— В таком случае давайте поменяемся партнершами, — достаточно грубо предложил Ескен, — на следующий танец вы приглашаете госпожу Павленко, а я госпожу Гринько. И вы сможете спокойно гарантировать нравственность обеих приглашенных дам.